— Однако если ростовщики о фере Редвине наслышаны, — развил мою мысль Адель, — при малейшей неуверенности что деньги вернутся, необеспеченный займ на этих лейтенантов не получить.

— Очень возможно. — Согласился с ним я. — Тут зыбко все, можно быть уверенным только в том, что эта жестокость имела причины. Которых мы с тобой сейчас не видим. Можем только предполагать. Кончающим в штаны от пыток ненормальным покойник явно не был.

— Согласен. — Кивнул Адель.

— Поэтому я и говорю, что самое время его грязное бельишко как следует перетряхнуть. И чем больше мы возьмем пленных, тем легче нам будет это сделать.

— Соглашусь.

— Заключим договор?

В некоторой степени наступал момент истины. В только что озвученных планах был ровно один недостаток — накопай мы в скором будущем что — то стоящее, братья ан Бекхардены легко и просто могли меня и мою роту кинуть. Не то чтобы я от этого много потерял, но не нагадь я им в ответ, самолюбие бы просто сгрызло, какие бы этот бизнес — конфликт не нес непредсказуемые последствия. Однако рискнуть предложить совместное дело, нужно было обязательно — доверительные и в перспективе даже дружеские отношения с капитанами из топа рейтинга нашей профессии сами по себе не выстраиваются.

Несомненно, умышленно подержав меня паузой в подвешенном состоянии, Адель растянул губы в насмешливой улыбке и протянул руку:

— Если захочешь, то заключим даже письменный. Если ничего не найдёшь, нам хуже не станет.

Я кивнул и пожал его руку.

Защитники замкового «Паласа» продержались дольше всех. Конструктивно здание имело явное боевое назначение, довольно толстые стены, узкие окна — бойницы, только один вход и многочисленный гарнизон, где рядом со своими отцами, мужьями и братьями в строй встали женщины, так что штурмовым группам захватить его наскоком не удалось. Правильнее даже сказать, что находящиеся в данной постройке стрелки пару часов не просто обороняли здание, но полностью контролировали внутренний двор.

На призывы сдаться никто не отреагировал. В парламентеров без разговоров били стрелами. Пусть среди вышедших под белым флагом солдат «Вепрей» убитых и не случилось, парочке пленных повезло меньше. Попытка подорвать боевой дух защитников «паласа» рассказами типа — «Здесь кормят, поят и не бьют, — штык в землю, тебя дома ждут дети» вызвала весьма агрессивную реакцию. В изменников стреляли даже с большим пылом и куда более метко, чем по нашим неудачливым переговорщикам.

То, что обороняли здание в основном ополченцы из арендаторов, в данном случае не облегчало, а осложняло дело. В деревне проживало достаточно много бывших легионеров и старые солдаты, замотивированные сотворённой фером Редвином массакрой вполне резонно пытались если не пожить дольше, то продать свои жизни подороже. Сам будь я на их месте, тоже бы уверениям что «капитан дарит вам жизнь» не доверял. А между тем пленные даже без демагогии были нужны — на стенах и в башнях их взяли гораздо меньше чем мне бы того хотелось и что самое главное, одних только рядовых кнехтов.

Проблему пришлось решить высадкой на крышу десанта со стен. Стены из окон — бойниц «паласа» простреливались плохо, так что помешать нашей солдатне перебраться туда по канатам и проброшенным мосткам защитники не смогли. Попытку контратаки через выход наверх пресекли уже наши стрелки, ну а дальше я второй раз в жизни уговаривал остатки гарнизона сложить оружие. Позволяя выбрать самим, сдаться или сгореть заживо. С зажигательными снарядами в этот раз блефовать не пришлось. Сена с соломой в брошенной деревне было более чем достаточно, чтобы мне поверили без особых размышлений.

Вопреки некоторым ожиданиям никаких эксцессов относительно пленных пресекать не пришлось. Штурм оказался почти бескровным, в роте оказались убитыми всего лишь четверо человек, так что рисковать обратить на себя мое внимание, вымещая злость на сдавшихся, желающих не нашлось. Достаточно спокойно себя повели даже освобождённые из плена лейтенанты. Чтобы успокоить комитов «Чёрной розы» оказалось вполне достаточно пообещать, когда придет время выдать им головой всех тех, кого они укажут. Судя по крови, которой эти благородные господа были забрызганы, первое раздражение они к этому времени уже выплеснули, так что аргументацию приняли с пониманием.

Изымать из сдавшейся толпы представляющих оперативный интерес лиц пришлось лично. Никакого труда в этом не было, подавляющее их большинство легко определялось по одежде, остатки добирались по поведению и экспресс — опросу представителей серой массы. Семьи предназначенных под разработку людей для их изоляции и последующего создания с их помощью психологического давления выявлял в основном опрос.

В итоге, несмотря на то, что я не сказал никому ни одного грубого слова, вокруг меня через одно были бледные как полотно лица. И моя солдатня выглядела ни намного лучше отобранных для психологических опытов жертв — непонятное пугало и их. Нет, местным никто не сочувствовал, — но обычных для таких моментов шуточек и злорадства тоже не было.

Я поймал взглядом ближайшего капрала:

— Этих в донжон. В полуподвале тюрьма, тщательно обыскать, запереть в клетке, поставить часового. Баб, которые там сидят сейчас не выпускать. Куда их деть решу позже.

— Сделаю, фер Вран.

— Вперед.

Попался на глаза второй.

— Баб и детей, наверное, в эту башню. Куда их посадить найдешь сам. Чтобы не разбежались, выставишь караул. Любое насилие в их отношении — только с моего разрешения. Отвечаешь головой, приступай.

Женщины застонали, дети заплакали, на лицах конвоируемых мужчин поселилась ещё большая, чем было тоска.

— Теперь ты. Всех остальных избавить от ненужного имущества и выгнать за ворота, они мне не нужны. Ворота держать закрытыми, соблюдать вежливость, но в замок никого постороннего без моего разрешения не пускать. Это наша и только наша добыча. Лишним тут делать нечего.

— О — о — о — д — а — а!!! — Общественность единогласно поддержала решение.

— Трофеи сносить сюда, фенн Лодан — организуй приемку и учет.

— Будет сделано, фер Вран, — кивнул исполнявший в этом бою обязанности фельдфебеля квартирмейстер.

— Остальным напоминаю, — я обвел солдат ледяным взглядом, — добычу в этой роте делят по справедливости, а воров вешают.

На этот раз радости в голосах было поменьше. Один решивший пощупать закон на прочность умник свое сегодня уже получил и в роте про это знали.

В крепости мы и остались. Не сказать, что «Черную розу» и «юдонцев» это обрадовало, но лично мне высказывать недовольства никто не стал. Самыми крайними оказались сдавшиеся в Варене крестьяне. Потерявший управление сличный состав «Юдонских волков» перепился добытым в деревенском трактире и домах пивом и как обычно среди солдат, не думая о последствиях, устроил в деревне грабеж, массовые насилия и резню.

Воины «Черной розы» на начальном этапе таких развлечений судя по моим наблюдениям тоже отметились, однако, когда ситуация начала выходить из — под контроля и комиты призвали людей к порядку, своевременно переобулись и без колебаний начали давить подельников.

Ан Бекхардены с потерявшим берега быдлом не миндальничали. Законы Империи поощряли конвенциональное ведение войн, с минимумом лишних жертв и тягот на государственную экономику, отчего массовые убийства податного населения применительно к благородному сословию не то чтобы прямо непреклонно пресекались, но внимательно расследовались федеральными властями и достаточно часто имели неприятные последствия для совершивших. Проще сказать жечь города и села вместе с их населением в ходе «межевых войн» для солидных игроков в качестве неизбежных на войне случайностей в принципе допускалось, но нужно было отслеживать, чтобы эти случайности не происходили слишком часто. Ну а чтобы всякая мелочь и неудачники не считали себя равными полноценной аристократии, в этих кругах иногда и с первого раза можно было с имперской юстицией неприятностей огрести.